"Немногие дамы оказали на американский стиль столь значительное влияние, как Элизабет Тейлор. Были времена, когда каждый ее выход в свет рождал ажиотаж. Научиться выглядеть, как величайшая Клеопатра Голливуда, невозможно, но я решил узнать рецепт ее вневременного обаяния. Без всяких натяжек леди Элизабет Тейлор определяет гламур. Люди моды боготворят ее абсолютно, и я, разумеется, жутко волнуюсь перед первой встречей с моей богиней. Прохладный весенний вечер, я подъезжаю к ее дому в Бель Эйр, и меня проводят в белую гостиную. У белых стен стоит белая мебель, под ногами белеет мохнатый ковер, повсюду работы мастеров – Матисс, Ренуар, Дега, Модильяни. На столике для кофе расставлена невероятная коллекция аметистовых кристаллов. Появлению леди Элизабет предшествует Дэйзи, белая болонка, которая весь наш разговор проведет на коленях своей хозяйки. Элизабет появляется в ореоле черных пышных волос, губы алые, на запястьях позвякивают бриллиантовые браслеты, бриллианты в ушах и знаменитый перстень с бриллиантом Krupp. Она тепла, радушна и много смеется. После того, как я преподнес ей фиалково-серую кашемировую шаль в честь ее недавнего дня рождения (74) в дополнение к лавандовой норковой подушечке, присланной мною ранее, мы усаживаемся на белые пуфы. Отпив чая «Эрл Грей», завязываем разговор…"
Майкл Корс: В каждой моей коллекции всегда есть немного Элизабет Тейлор. К весне 2005 года мы сконструировали белое платье с лифом «ампир», с бирюзой и пронзительными черными кристаллами. Идеальная тема а-ля Лиз. А в основе коллекции весна-лето 2006 лежит картина «Гигант». Иногда я замечаю своим помощникам что-то типа «вот здесь будет, как у Лиз Тейлор в «Баттерфилд, 8».
Элизабет Тейлор: Помню, мне было страшно на вручении «Оскара» за этот фильм в 1961 году. Я и не думала, что меня наградят. Сценарий мне не нравился. Когда назвали мое имя, я встала и кое-как поднялась на сцену. Я только что прилетела из Лондона, переболев пневмонией, чуть не отдала концы, веришь? И вот я стою на сцене, совершенно не готовая, дышу в микрофон. Сказала только: «Спасибо. Большое вам спасибо!» – и поковыляла вниз.
МК: Что ж, вам «Баттерфилд, 8», может, и не понравился, но после него каждая американка стала мечтать о норковом пальто.
ЭT: В самом деле?
МК: Вы храните те платья-иконы, в которых получали
«Оскаров»?
ЭТ: Вопрос щекотливый. Платья-иконы? Какие-то я отослала назад дизайнерам, какие-то все еще у меня.
МК: Достаете их иногда, любуетесь?
ЭТ: С моей-то теперешней фигурой? Ну нет!
МК: Вы могли себе представить, что когда-нибудь любая женщина будет ходить на работу в вашей комбинации из «Кошки на раскаленной крыше»? Вы изобрели этот стиль. Теперь каждый дизайнер норовит включить в коллекцию такое платье-комбинацию.
ЭТ: Ха, а у меня под ней ничего не было. Ты говоришь, что девицы разгуливают по Нью-Йорку в таком виде? Впрочем, я никогда ни к кому не придираюсь. Удача улыбается смелым.
А я всегда была застенчива. Болезненно застенчива.
Мк: Но ваши наряды это опровергают. Они подобраны по принципу: если наряжаться – то уж наповал. Говорят, женщины одеваются либо для женщин, либо ради мужчин, либо для себя? А вы как думаете?
ЭТ: Я думаю – ради мужчин.
МК: А женщин вы ставите на последнее место?
ЭТ: В первую очередь ставлю мужчин. Потом себя. Потом других женщин. Потому что им не угодишь. Они придирчивы до ужаса, только и делают, что критикуют. Особенно если ты знаменита. Мяу!
МК: Ричард Бартон любил наряжаться?
ЭТ: Нет. У него был зеленый шерстяной жакет, и он надевал его много раз подряд. Но ему нравилось покупать мне вещи, украшения. Ему нравилось меня баловать.
МК: В вашей жизни были разные мужчины, и для всех вы одевались по-разному?
ЭТ: По-разному. Почему не угодить любимому человеку? Боже, иногда это было забавно: когда я выходила за Джона Уорнера, он баллотировался в Сенат (1978), жены республиканцев пугали меня: «Не смей появляться на съездах в этом лиловом брючном костюме!» Тогда я переоделась в костюм из твида. Это я-то! Твидовые костюмчики… Чего не сделаешь ради любви!
МК: Так вы романтик! После всех этих лет вы по-прежнему считаете себя романтической натурой?
ЭТ (тихим голосом): Боюсь, что да...
МК: Вы неоднократно заново изобретали себе образ. Осиные талии 50-х годов. В 60-е вы сверкали драгоценностями. Плюс пышная прическа. И много Валентино. Потом наступили 70-е, и вы, что называется, ударили по Хэлстону. В 80-е снова Валентино, но на сей раз он соперничал с Версаче. Кто же ныне ваш фаворит?
ЭТ (после долгой паузы): Я думаю, самый интересный из них Валентино, отчасти потому, что я была его первой знаменитой клиенткой. В ту пору он шил наряды, что называется, под меня, но я об этом узнала не сразу.
Я была так польщена! Потом мы познакомились с Джанни Версаче и просто влюбились друг в друга. Я так веселилась у него в гостях на озере Комо, к тому же он был так щедр… В Милане я посетила его бутик, и он отдал мне даром все, что там было. (Хихикает.) А я тогда и вправду была худенькая, и все мне подошло!
МК: Вот как надо ходить по магазинам!
ЭТ: Да. А потом Версаче просто вынес мне всю коллекцию часов. Все, какие у него были, мне вручил!
МК: Вы бывали на фэшн-шоу в Париже?
ЭТ: Однажды мы отправились туда с Ингрид Бергман. Стояла такая жара, а все были в черном. А у меня для такой погоды было лишь одно платьице от Хелен Роуз, правда, оно на мне хорошо сидело. Казалось бы, что с того, что оно бледно-голубого цвета? Кому какое дело? Но они, видите ли, не носят пастельные тона в сентябре. Это грех, понимаете ли, грех. Я нарушила табу.
МК: К счастью, те времена ушли, а с ними и предрассудки. Я шью белое для зимы. И не стесняюсь носить стильный меховой шарфик в прохладную летнюю ночь. Вы упомянули Хелен Роуз, но вы сотрудничали и с другими модельерами. На стене вашего офиса в рамке висит майка с эмблемой виски, которое вы распивали на пару с Эдит Хед (это как раз подарок от Эдит).
ЭТ: О да! Мы любили «Джек Дэниелс». После рабочего дня Эдит заходила ко мне с бутылкой. Мы сотрудничали очень тесно. Она была мне как суррогатная мать. Я останавливалась у нее. В спальне она даже приделала табличку «Здесь спала Элизабет Тейлор».
МК: Я в восторге! Если вам случалось работать с Хелен или Эдит над платьем, вы давали им советы под руку вроде «а сюда, по-моему, подойдет красное» или «плечи нужно открыть», и они к вам прислушивались?
ЭТ: Мы обсуждали все до мелочей и, конечно, старались перещеголять друг дружку. Но мы друг друга понимали.
МК: И с Хэлстоном тоже?
ЭТ: Сотрудничали.
МК: А в какой момент жизни вас осенило: «Я люблю драгоценности. Я чувствую их»?
ЭТ: Я написала книгу «Мой роман с драгоценностями» (в 2002-м), и сейчас, даже просто глядя на ювелирные изделия, принадлежащие мне, я сознаю, как мне повезло: я уважаю эти камешки. Вернее, они мне даже не принадлежат, я всего лишь их хранительница.
МК: Если кому-либо можно было иметь только три украшения, какие вы посоветовали бы?
ЭТ: Пожалуй, начните с роскошного кольца и сережек. Для меня это основное. Пара вытянутых, каплеобразных, как подвески на люстре, серег, разумеется, с бриллиантами. Красивая брошь дополнит картину. Или ожерелье. И, Боже, как я люблю браслеты!
МК: Способны ли украшения на какой-нибудь женщине вызвать у вас зависть?
ЭТ: Вообще я не завистлива. Но если я чего-то страшно захочу, я сделаю все, чтобы раздобыть себе такую же вещицу. А если мне это недоступно – как никому недоступно вот это (показывает бриллиант Круппа в 33 карата, работы Асхера, который был подарен Ричардом Бартоном в 1968 году), я буду трудиться в поте лица, чтобы заполучить нечто похожее. Даже если придется продать кое-что из моей коллекции.
МК: Несмотря на «джинсовую» демократичность, ключевой для вас остается гламурная грань стиля?
ЭТ: Я уверена: драгоценности можно носить с чем угодно.
МК: Вам их можно носить ни с чем.
Эт: Еще лучше. Украшения, и больше ничего. Кроме мехов и… духов. Естественно.
МК: Хотел спросить вас о вашей ювелирной компании: и каково сотрудничать с Кэти Айрленд, раз вы стали партнерами? (Фирма Кэти Айрленд продает на миллиард долларов ежегодно).
Эт: Она очень приятный человек. И красивая дама. Одна из наименее важничающих, честная, доступная бизнесвумен. Меня поражает ее деловая интуиция.
Мк: Создавая духи или украшение, вы долго бьетесь над точным воплощением вашей мечты? (Этой осенью леди Элизабет отметит 15-летие White Diamonds – духи этой марки вошли в десятку самых продаваемых парфюмов десятилетия.)
Эт: Я полностью отдаюсь работе, и идеи сами по себе приходят мне на ум. Я вижу ювелирные сны. Придумываю во сне дизайн.
Мк: Бриллиантовые сны, мне это нравится! О’кей, поговорим о прекрасном. Ваш заветный секрет красоты?
ЭТ (после паузы): Я хорошо знаю одно: дорогая, ты выглядишь как черт, если не выспалась как следует.
МК: Вы абсолютно правы. Сон плюс прическа – вот ключ к успеху. В эпоху длинноволосых блондинок ваши волосы были черны, коротки и волнисты…
ЭТ: Я всегда сама себя стригу. Вот это (показывает на свою прическу) я изобразила пару недель назад.
МК: Помню, в детстве я на каникулах видел, как по транспортеру бежали коробки с париками заодно с другим багажом. По-моему, это все ваша заслуга. Моя мать рассуждала просто: если этой Тейлор можно, значит, можно и мне. Очень многие думали, что на вас парик, им и в голову не приходило, что это натуральные волосы.
ЭТ: Ну, не всегда это было так. Мне доводилось носить и парики.
МК: А как ваша Клеопатра «подвела» всем глаза?! Моя бабушка обзавелась черным карандашом, а она, между прочим, блондинка с голубыми глазами. Кто автор макияжа Клеопатры?
ЭТ: Как это кто? Я сама.
МК: Не может быть! Вы придумали грим Клеопатре?
ЭТ: Альберто Де Росси сделал эскизы, но у него перед съемками отказал позвоночник, и его положили в больницу на операцию. Тогда я изучила его технику и скопировала то, что он делал на моих глазах. В ранних фильмах у меня на лице вообще нет грима, а позднее, когда пришлось гримироваться, я всегда делала это собственноручно.
МК: Вы всегда обладали женственной фигурой, воплощая собой чувственность и женственность. Как вы относитесь к нынешней голливудской моде на тощих скелетиков?
ЭТ: Может, я хотела бы иметь их дивные параметры, но не могу. Я слишком люблю покушать. Во мне до сих пор слишком много гедонизма. Я наслаждаюсь удовольствиями.
МК: Всю жизнь каждый ваш шаг был предметом обсуждения, вы всегда на виду. Что бы вы посоветовали, скажем, Дженнифер Лопес, которой хочется просто пожить?
ЭТ: Если она хочет семью и детей, значит, их сначала надо родить. Это должно стать приоритетом для нее. Давай создавай семью. И к черту этих папарацци. Ты отвечаешь только перед своим избранником и детьми, и точка. Все остальное уладится само собой.
МК: Поговорим о приоритетах: вами сделано так много для больных СПИДом и т. д. Но начинали вы по зову сердца, в одиночестве.
ЭТ: Болезнь не побеждена. Она косит людей и не думает отступать. Народ свыкся, забыл. Молодежь относится к этому, как будто так и надо, особенно те, кому от 15 до 24 лет.
МК: А что подвигло вас оказать помощь Новому Орлеану? (После урагана Катрина Элизабет Тейлор пожаловала передвижную клинику местной гей-общине.)
ЭТ: Опять же веленье сердца. Там пострадали все, конечно. Но людям, больным СПИДом, пришлось в три раза труднее – они потеряли близких, крышу над головой, врачей, лекарства. Осуществился самый худший сценарий из всех возможных. Зато представился подходящий случай помочь деньгами, чтобы поддержать людей, которых больше некому поддержать.
МК: Должен вам рассказать: в середине 80-х я собирал деньги на аукционе в пользу жертв СПИДа, на Лонг-Айленде собралась громадная толпа модных людей, и я сказал приятелю: «Куплю этот портрет Берта Стерна во что бы то ни стало». (Майкл держит в руках большое черно-белое фото – Лиз в гриме Клеопатры целует Ричарда Бартона во время репетиции.) Цена подскочила безумно, и претенденты стали отступаться. Только я и кто-то еще в другом конце зала продолжали настойчиво торговаться. Потом приятель мне шепнул: «Кажется, это Марк Джейкобс»! Тогда я встал и сказал: «Беру». И взял. На ней вы и Бартон. С тех пор она висит у меня на почетном месте в столовой. Я захватил ее из Нью-Йорка, чтобы показать вам.
ЭТ: О, как это мило! Хотелось бы и мне иметь такую же. (Негромко). Вот так поцелуй! (Тейлор со слезами подносит палец к губам, потом прикладывает его к губам Бартона на снимке.)
МК: Да, это настоящий поцелуй.
ЭТ: Прошу прощения, не думала, что меня так разберет... Спасибо вам, что показали. Теперь меня так целует только моя собачка.
МК: А знаете что, это тоже неплохо! Совсем даже неплохо. Пусть у меня нет коллекции живописи, зато у меня есть вот это фото Терна, где вы с Ричардом.
ЭТ: Вам будет приятно, если я его вам подпишу?
МК: От вас мне будет приятно что угодно.
© 2006-2008 HARPER'S BAZAAR
No comments:
Post a Comment